Православный стрит-арт

Российский художник Антон Николаев из группы «Бомбилы» рассказал порталу ART AKTIVIST о связях современного российского искусства с левой теорией, о своем проекте «православный стрит-арт» и новом сроке Владимира Путина.

Антон Николаев: «Для современного художника любое политическое мероприятие по определению должно быть более интересным, чем галерейная выставка»

Александр Колесников: Когда я приехал в Москву, первым делом купил Луи Альтюссера. Я страшно испугался, что не пойму современного российского искусства. Я думал, что в Москве одни левые…

Антон Николаев: Меня тоже всегда злила необходимость читать все эти — нео- и постмарксистские книжки для того, чтобы иметь возможность считаться современным художником. Я помню, как мы с товарищами, когда жили в подвале на «Свободе», любили гнать на унылое декоративное левачество галерейных художников. В качестве альтернативы мы читали старые статьи в «Лимонке» и надеялись, что современное искусство заговорит о себе так. Сейчас стало понятным, что степень левизны художника определяется не умением «болтать на постмодернистской фене», а реальным включением в социальные и политические процессы страны. «Степень левизны» определяется не соответствием декоративному левому канону, а политической позицией и реальным влиянием художника на происходящие социальные и политические процессы. Сотрудничество с различными фондами, институциями, фестивалями — не больше чем тактика, но в любом случае, если художник полностью живет внутри институций, это не может не вызывать справедливых обвинений в конформизме.

Какое впечатление произвела на тебя Московская биеннале? Какие, на твой взгляд, ее главные плюсы и минусы?

Я не вижу смысла в оценке Московской биеннале. Это лишь фрагмент интернационального движа, в котором российский фестиваль играет какую-то третьестепенную роль. Возможно, четвертое биеннале было самым глобализированным и усредненным из всех прошедших в Москве, и в этом и была его специфика.

Для меня самыми главными событиями показались «Медиаудар» и «Искусство против географии», поскольку они были значимыми социальными высказываниями. «Медиаудар» говорил о том, что в русском искусстве  на границе между политическим и художественным активизмом сложился новый жанр: артивизм. Это новая интересная и очень специфическая ситуация, поскольку, скажем, на Западе эти зоны и практики четко отграничены.

Гельмановская «Искусство против географии» — важная выставка, поскольку в ней достаточно четко заявлена интенция возможности возникновения относительно автономных региональных культурных центров. Хотя мне не очень понравился процесс отбора  работ: в результате выставка оказалась приглаженной, если не кастрированной. Но в любом случае даже самые осторожные проекты, содержательно затрагивающие тему регионализма, полезны.

«Медиаудар» фактически стер границы между «художником» и «политическим активистом». Каким ты видишь их соседство?

Боюсь показаться нескромным, но мне кажется, что сложившая ситуация — результат того, что часть художников (в том числе ваш покорный слуга и ребята, которые позже назвали себя группой «Война») отказалась от институциональной карьеры и пошли работать в медиа и на улицу. В результате было создано поле, где художники и активисты могут говорить на одном языке.

Что такое «Профсоюз уличного искусства»? Как возник этот проект, это сообщество?

Этот проект возник весной 2007 года как союз групп «Бомбилы» и «Война». Мы с Воротниковым написали манифест, который провозглашал «безблядственный» образ жизни художника. Идеология Профсоюза заключается в том, что профсоюзный художник должен избегать сотрудничества с институциями (возможно только в тактических целях). Помимо этого, строго запрещалось любое сотрудничество с коммерческими галереями. Любые произведения разрешалось тиражировать кому угодно. Также общедоступными считались все бренды. Хотя Профсоюз с начала 2008 находился в полуспящем состоянии, во время биеннале случилось оживление публичной активности и было произведено голосование о смене сопредседателя. Вместо Олега Воротникова была избрана Надежда Толоконникова. Причиной этого послужили претензии «питерской фракции» к «московской» по поводу бренда, что нарушало принципы Профсоюза. До этой истории претензий к «питерским» не было. Споры с Плуцером не в счет — он в руководящие органы Профсоюза не включен.

Мне кажутся недопустимыми любые споры за бренд внутри Профсоюза. Любой участник двух акций Профсоюза Уличного Искусства может выступать как от лица Профсоюза, так и от лица любого объединения, входящего в Профсоюз, и точка! Ни для того мы годами воровали в супермаркетах, бегали от ментов и жили по подвалам, чтобы потом бренды делить. В этой истории я однозначно на стороне «московской Войны».

Антон Николаев и Игорь Шуклин / из проекта «Православный стрит-арт»

Как ты относишься к таким мероприятиям, как «Антиселигер», «Последняя осень»? Если художник критикует власть, насколько тесными могут быть контакты с теми, кто находиться в «оппозиции»?

Для современного художника любое политическое мероприятие по определению  должно быть более интересным, чем галерейная выставка. И художник должен искать способы экспроприации языков политической коммуникации. Мне кажется, что даже в «Селигере» можно поучаствовать современному художнику — например, вылить Якименко или Путину на голову жбан со свиным дристом.

Мы можем вспомнить целый ряд заметных акций российских художников, в которых они исследовали тему религии в светском государстве. Но сегодня я таких акций практически не вижу. Конечно, есть интересная группа «Ансамбль Христа спасителя», твой «православный стрит-арт». В чем заключается твоя критика?

Мне кажется, что антиклерикализм в российском обществе набирает серьезные обороты. Количество смелых антиклерикальных публикаций в СМИ возрастает. Всероссийскую известность получил «Ансамбль Христа спасителя», активно действуют Екатеринбургские граффитисты «Злые», наконец, вышла наша с Викторией Ломаско книга «Запретное искусство».

Наш с Игорем Шуклиным проект «Православный стрит-арт», в отличие, скажем, от того, что делают «Злые», сложно назвать критическим. Он скорее исследовательский — нам на самом деле интересно, что будет, если скрестить панк-рок, стрит-арт и православие. Дело в том, что и у меня, и у Игоря, были в жизни периоды увлечения религией. Потом мы поняли, что это был угар — как на рок-концерте. В своем проекте мы хотим показать эту странную парадоксальную смычку. Кроме того, это очевидно задевает какой-то важный социальный нерв.

Судя по всему, новым президентом России станет Владимир Путин. Насколько важна фигура президента для художника? Каким будет этот период для российского современного искусства — ярким и насыщенным или наоборот?

В связи с тем, что Путин идет, по сути, на четвертый и пятый срок, его фигура на самом деле становится знаковой и краеугольной. Сложно говорить о том, что будет происходить дальше, но очевидно, что остросоциальное и политическое искусство будет актуальным.

Каких современных белорусских художников ты знаешь?

Из современных белорусских художников мне больше всего нравится творчество Марины Напрушкиной и могилевской арт-группы «Липовый цвет».

/ фотоотчет с выставки A Complicated Relation с участием группы «Бомбилы»